Рассмотрим предлагаемую некими этимологами логическую цепочку:

Testament, c.1290, "last will disposing of property," from L. testamentum "a will, publication of a will," from testari "make a will, be witness to," from testis "witness," from PIE *tris- "three," on the notion of "third person, disinterested witness." Use in reference to the two divisions of the Bible (c.1300) is from L.L. vetus testamentum and novum testamentum, loan-translations of Gk. palaia diatheke and kaine diatheke. L.L. testamentum in this case was a mistranslation of Gk. diatheke, which meant both "covenant, dispensation" and "will, testament," and was used in the former sense in the account of the Last Supper (see testimony) but subsequently was interpreted as Christ's «last will».

Перед нами латинское (а позже и английское, и французское, и еще незнамо чье) слово «завещание». По мнению экспертов, изначальное латинское testamentum произошло от глагола testari (завещать, свидетельствовать, заверять). Что ж, пока все логично. Смотрим далее. Testari произошло от testis (свидетель, заверитель, очевидец). Что ж, уже кривовато (ибо завещательное значение куда-то потерялось), но еще, с натяжками, логика просматривается. Глагол обычно появляется позже основного в смысловом гнезде существительного. И это правило действует практически во всех индоевропейских языках. А вот что было до существительного testis? Слово-то явно появилось не на пустом месте. Нам говорят: до него была… индоевропейская основа *tris- (т.е. три). А вот тут, что называется, хотелось бы подробностей. Что хотят сказать глубокоуважаемые эксперты? Во-первых, как это «три» легко превратилось в testis? А где, пардон, зафиксированы промежуточные слова? Ведь «свидетель, завещатель» - это термины права, а наличие развитого института права предполагает уже нехреновое развитие цивилизации, со всеми ея атрибутами. И, во-вторых, почему это завещатель - некто третий? В чем логика? Ведь в вопросах наследования фраза «третьим будешь?», мягко говоря, не всегда уместна. Или лингвисты считают, что свидетель – это «третий лишний»? Можно, конечно, принять во внимание и то, что написано выше, в словарной статье: третий – потому что «незаинтересованное лицо». Убийственный аргумент. Приблизительно так же можно вывести, например, слово муха из слова котлета на том основании, что теоретически и практически надо уметь отделять первое от второго.

Итак, логика произведения латинского testis из индоевропейского «три», прямо скажем, хромает. А вот были бы господа лингвисты людьми любознательными и незашоренными, глядишь, и увидели бы в латинском слове зашитый славянский корешок:

часть
GENERAL: ж., род. п. -и, у́часть, сча́стье (см.), укр. часть, блр. часць, др.-русск. часть "доля, земельный участок, наследство", ст.-слав. чѩсть μέρος (Остром., Супр.), болг. чест ж. "часть, доля, счастье", сербохорв. че̑ст ж., чеш. část, стар. čiest ж. "часть", слвц. čаst᾽, польск. część, в.-луж. časć.
ORIGIN: Праслав. *čęstь, связано чередованием гласных с kǫsъ (см. кусо́к), польск. kądek "кусок" (из *kǫdъkъ), лит. kándu, ką́sti "кусать", kañdis "укус", лтш. kuo^st, kuožu "кусать"; см. Брандт, РФВ 21, 215; Бернекер I, 155; Траутман, ВSW 116; Младенов 679; М. -- Э. 2, 349. Следует отделять, вопреки Педерсену (Kelt. Gr. 1, 160), эти слова от греч. τένδω "обгладываю", которое связано с лат. tondeō, totondī, tondēre "стричь, ощипывать"; см. Буазак 954 и сл.; Вальде -- Гофм. I, 689 и сл. Неприемлемо сближение с лат. scindō, -еrе "раскалывать", греч. σχίζω, вопреки Миклошичу (Мi. ЕW 32), Шарпантье (AfslPh 29, 4), Микколе (Ursl. Gr. 3, 40); см. Бернекер, там же.

И ведь, что характерно, в древнерусском часть – это как раз "доля, земельный участок, наследство". А ведь кто бы мог подумать?! И все сразу встает на свои места. Что человек получает по завещанию? Правильно, свою ЧАСТЬ (TEST в латинской транскрипции) имущества. И никак не потому, что был где-то «третьим» или некто «третий» свидетельствует это право. Все гораздо проще и прямее. Получил свою ЧАСТЬ, вот тебе и завещание, твоя УЧАСТЬ. И будет тебе, мил человек, если не потеряешь завещанное добро, СЧАСТЬЕ. А господам лингвоэтимологам останется только тихо, по-индоевропейски соображать «на троих».